В поисках дома
Елене чуть перевалило за пятьдесят, когда её единственная дочь, Светлана, вышла замуж за иностранца и уехала в далёкую Германию, в город Берлин, где стеклянные башни отражались в водах холодной Шпрее.
Её муж, Михаил, был против этого брака. Он сжимал кулаки, слушая о планах дочери, но Елена и Света уговорили его, расписывая заманчивые перспективы: новая жизнь, лучшие условия, светлое будущее для внуков.
— Ты только не забывай, кто ты, — сказал Михаил дочери на прощание, крепко обнимая её в аэропорту. — Родной язык береги и детям передай. Авось ещё увидимся…
Десять лет они общались только редкими звонками и короткими сообщениями. Светлана так и не приехала в родную Москву. Говорила, что билеты дорогие, что они с мужем едва сводят концы с концами, а тратить деньги на путешествия — непозволительная роскошь.
Когда у Светы родились дети — сначала мальчик, потом девочка, — разговоры о визите на родину и вовсе прекратились. Елена, сжимая кулаки от тоски, цеплялась за слова дочери:
— Подождите, мам, вот встанем на ноги, и заберём вас к нам. Насовсем. Заживёте по-человечески…
Эти слова стали для Елены соломинкой, за которую она хваталась. Она ждала, терпела, несмотря на боль, которая сжимала ей горло. Михаил видел её страдания, но молчал — разлука с дочерью разъедала и его сердце.
И вот наконец долгожданный день настал. Светлана написала, что родители могут приезжать. Комната для них готова. Михаил хмурился, душа не лежала к переезду. Но Елена загорелась:
— Поедем, Миша, — уговаривала она, глаза её сияли. — Там наша Светка, внуки, которых мы только на фотках видели. Хочу их обнять, прижать к сердцу. Сколько нам ещё осталось? Время-то уходит…
Михаил, как всегда, сдался.
Елена продала их уютную московскую квартиру, несмотря на ворчание мужа. Он махнул рукой: «Делай, как знаешь. Только потом не жалуйся».
На вырученные деньги они улетели в Берлин. Сердце Елены колотилось от радости: вот оно, счастье, ради которого она столько ждала. Все вместе, как раньше.
Но с первого дня всё пошло не так.
Светлана с мужем встретили их в аэропорту, привезли в свой дом на окраине, показали комнату и… уехали по делам. «Работа», — бросили на ходу. Внуки, исподлобья поглядывая на бабушку с дедом, держались в стороне. Объятий, о которых мечтала Елена, не случилось.
Вскоре выяснилось, что дети почти не говорят по-русски. Елена и Михаил, учившие в школе немецкий, не знали английского. Общались жестами, растерянно улыбаясь.
Вечером Елена ждала душевного ужина, долгих разговоров после десяти лет разлуки. Но зять, быстро проглотив еду, удалился в кабинет, сославшись на дела. Внуки тоже рано разбежались — у них, по словам Светы, был «напряжённый день в школе».
— Ну хоть ты посиди с нами, дочка, — попросила Елена. — Расскажи, как вы тут живёте.
— Мам, пап, вы устали с дороги, — мягко, но твёрдо ответила Светлана. — Отдохните. Успеем ещё наговориться.
Но времени так и не нашлось.
Света с мужем пропадали на работе, внуки жили своей жизнью, не стремясь к общению. Языковой барьер делал их чужими в этом доме. Елена попыталась взяться за хозяйство, но дочь остановила:
— Мам, не надо! У нас есть уборщица, она всё сделает. Вы отдыхайте.
— Давай хоть внуков из школы забирать будем, — предложила Елена, с тоской глядя на детей. — Может, сблизимся.
— Нет, мам, у них няня, — отрезала Светлана. — Это её обязанности.
— Увольте её! — воскликнула Елена, едва сдерживая слёзы. — Зачем платить, если мы тут?
— Здесь так не принято, — вздохнула дочь. — Люди на эту работу рассчитывают.
— Ох, Светка, — голос Елены дрогнул, — не понимаю я этих порядков. Всё тут как-то… не по-нашему.
— Какое «по-нашему»? — рассмеялась Светлана. — Вы не в России, мама. Привыкайте.
— Привыкаем, — горько усмехнулась Елена. — Только чужие мы здесь. Даже поговорить не с кем. Жаль, папа прав был — не стоило ехать…
— Мам, что ты! — Светлана попыталась её успокоить. — Всего месяц прошёл. Всё наладится, вот увидишь.
— Поздно нам привыкать, — Елена вытерла слёзы. — Домой хочу. Жаль, квартиру продали… Столько в неё вложили…
— Лена, хватит, — вмешался Михаил. — Купим другую. Поехали обратно. Надоела мне эта чужбина. Всё, что нужно, мы уже увидели.
— Как это, пап? — растерялась Светлана. — Останьтесь! Я вас не отпущу!
— Ничего, дочка, — Елена впервые за месяц вздохнула свободно. — Побудем ещё немного. Я сестре напишу, пусть присмотрит нам временное жильё, когда вернёмся…
Дома, в Москве, их встречали как родных. Родные накрыли стол, позвали друзей. Все допытывались: почему вернулись? Не понравилось за границей? Или с дочерью не поладили?
Елена и Михаил рассказывали о жизни Светы, о внуках, не жалуясь. Но когда кто-то спросил: «Если там так хорошо, зачем вернулись?» — Елена запнулась. Михаил ответил за неё:
— В гостях хорошо, а дома лучше.
За столом просидели до утра, пели старые песни, смеялись, вспоминали молодость. Елена, глядя на родные лица, не сдержала слёз.
Потом начались хлопоты: искали новую квартиру, делали ремонт, обживались. Выбрали жильё попроще, денег хватило. И с каждым днём Елена с Михаилом чувствовали, как в их душах прорастает новая жизнь — настоящая, своя, тёплая…
