Он мечтал о ребёнке любой ценой, а я для него оказалась лишь неудачным экспериментом.
Долгие годы я не могла заставить себя выговорить эту боль. Быть может, потому что даже сейчас, когда жизнь будто бы налажена, где-то в глубине души остаётся ноющий след. Это история не столько о любви, сколько о её крушении. О браке, где иллюзии оказались сильнее чувств. И о мужчине, для которого материнство значило больше, чем я сама.
Я никогда не стремилась к материнству. Ни в юности, ни в двадцать пять, ни после тридцати. У меня были другие планы — карьера, путешествия, самореализация. Я жила ярко, не чувствуя пустоты. До той встречи.
Алексей. С ним всё перевернулось. Его ласка, забота, та трепетность, с которой он ко мне относился — я впервые поверила, что нашла своего человека. Мы расписались стремительно, но осознанно. Тогда казалось, что мы способны преодолеть любые трудности.
Первые месяцы — сплошное счастье. Алексей был нежен, внимателен, чуток. Он угадывал мои мысли прежде, чем я их высказывала. Но очень скоро между нами встал вопрос, который разрушил всё: дети.
Я тревожилась — почему не получается? Он успокаивал: «Не переживай, всё будет». Но шли месяцы. Один тест за другим — и разочарование. Наша близость перестала быть про любовь. Она превратилась в обязанность. В механический процесс, подчинённый одной цели. Я больше не чувствовала ни страсти, ни тепла — только давление и вину.
Мы делали вид, что всё в порядке. Но каждое начало цикла било по мне, как ножом. Алексей мрачнел, отдалялся. Потом предложил обследоваться. Я согласилась. Анализы, врачи, бесконечные очереди. Когда прозвучало: «ЭКО», он не колебался. Я спросила, на что он готов. Ответ был коротким: «На всё».
Когда выяснилось, что проблема во мне, между нами пролегла трещина. Алексей не сказал ни слова утешения. В его взгляде я видела лишь раздражение и холод. Будто я украла его мечту.
А ведь он действительно мечтал не просто о ребёнке. Он вырос в большой семье, где дом всегда был полон детских голосов. Алексей хотел сына. Говорил прямо: важно продолжить род, оставить наследника, чувствовать себя настоящим мужчиной. А я? Я ощущала себя пустой оболочкой, не справившейся с главным «назначением».
Первое ЭКО. Второе. Обе попытки провалились. Гормоны, уколы, боль — я теряла себя. После второй неудачи я выдохнула: «Хватит». Он промолчал. А когда я осторожно предложила усыновление, вдруг взорвался:
— Мне не нужна жалкая подачка!
Эти слова перерезали последние нити. Я поняла: ему нужен не просто ребёнок, а его кровь, его генетика. Взять чужого? Для его гордости это было неприемлемо. А меня он уже не видел как женщину, как жену. Только как несостоявшуюся мать.
Ссоры стали постоянными. Тишина — невыносимой. И однажды он сказал:
— Я всё решил. Мы не сможем быть счастливы. Нам нужно расстаться.
Это добило меня. Я кричала, чтобы он уходил сейчас же. И он ушёл. Оставив меня одной. Без ребёнка. Без любви. С ощущением, что меня выбросили, как сломанную вещь. В ту ночь я лежала на полу, не в силах ни кричать, ни плакать.
Понадобились месяцы и помощь психолога, чтобы снова начать дышать. Я осознала: он ушёл не потому, что я не могла родить. А потому что не принял реальность, где всё шло не по его плану. Он не любил меня. Его любовь была условна: «если родишь, если оправдаешь ожидания».
Теперь я с другим. С Дмитрием. У него двое детей от первого брака. Когда я призналась, что не могу иметь своих, он лишь пожал плечами:
— Ну и что? Мне нужна не мать моим детям. Мне нужна ты.
Я верю ему. Потому что рядом с ним я чувствую себя собой. Без вины. Без стыда. Просто — живой.
Я — женщина. И моё счастье не зависит от того, смогу ли я родить.
