ТЕНЬ ЧУЖИХ ЖЕЛАНИЙ
— Почему я должна уходить, если это моя квартира? — голос Светланы звучал ровно, но в нём слышался лёд.
Светлана всегда знала, что её трёхкомнатная в центре Екатеринбурга — подарок судьбы, доставшийся от бабушки Татьяны Петровны. Когда старушка оставила жильё любимой внучке, родня шепталась за спиной, но оспаривать волю усопшей никто не решился. Бумаги были оформлены железно.
Когда Светлана вышла замуж за Дмитрия, он перебрался к ней. Квартира стала их общим гнёздышком, хотя по закону принадлежала только ей. Дмитрий тогда шутил: «Женился на хозяйке недвижимости — теперь живу как принцесса на содержании!» Шутки казались безобидными, и Светлане думалось, что обоих это устраивает.
Первые месяцы их брака напоминали страницы романа. Дмитрий готовил завтраки, убирал за собой, таскал из магазинов тяжёлые пакеты. Он работал механиком на заводе, зарабатывал неплохо, и общий бюджет не страдал. Светлана, администратор в поликлинике, получала скромнее, но её вклад был стабилен.
Свекровь, Людмила Аркадьевна, сначала держалась сдержанно. Наведывалась раз в месяц, привозила домашние закатки, расспрашивала о жизни молодых. Светлана встречала её хлебосольно, накрывала стол, старалась угодить. Людмила Аркадьевна улыбалась, хвалила уют, приговаривала:
— Димочка у меня золотце, а ты, Светочка, ему пара. Живите да радуйтесь!
Светлана верила этим словам, чувствуя себя принятой в семью. Конфликтов не возникало, всё шло как по маслу. Даже когда свекровь прозрачно намекала на внуков, Светлана лишь улыбалась — казалось, так и должно быть.
Но спустя полгода в их доме зазвучали тревожные нотки. Дмитрий начал говорить о будущем, о «страховке на чёрный день». Слова его были осторожными, почти невесомыми.
— Свет, а ты не думала, как обезопасить наше имущество? — спросил он как-то за ужином.
— В каком смысле? — Светлана отложила вилку.
— Ну, жизнь — штука непредсказуемая. Вдруг кризис или болезнь. Надо бы подстраховаться.
Светлана кивнула, не придав значения. Разговор казался обычной заботой о будущем. Но через пару дней Дмитрий вернулся к теме, и его слова стали жестче.
— Свет, я вот о квартире подумал. Если со мной что случится, ты останешься одна, а жильё только на тебе. Моя мама, например, не будет иметь никаких прав.
— Какие права у Людмилы Аркадьевны на мою квартиру? — Светлана нахмурилась.
— Не о правах речь. Просто… мы же семья. Надо, чтобы все были под защитой.
Светлана промолчала, но в груди защемило. Дмитрий раньше никогда не поднимал тему собственности.
Через несколько дней позвонила Людмила Аркадьевна. Голос её был сладким, как сироп.
— Светочка, как поживаете? Как Димочка?
— Всё нормально, Людмила Аркадьевна. Работаем, живём.
— Молодцы. Света, можно поговорить по душам? Есть одна идея.
— Конечно, говорите.
— Понимаешь, я переживаю за вашу семью. Хорошо бы оформить бумаги так, чтобы всё было надёжно. На всякий случай.
— Какие бумаги? — Светлана напряглась.
— Ну, насчёт квартиры. Может, дарственную оформить? Чтобы всё по-семейному было. Ты же Диму любишь?
Вопрос ударил как обухом. Любовь и дарственная на квартиру? Светлана почуяла подвох.
— Людмила Аркадьевна, квартира — бабушкино наследство. Зачем её переписывать?
— Света, это просто формальность. Для спокойствия семьи.
— Я подумаю, — коротко ответила Светлана и положила трубку.
Вечером она рассказала Дмитрию о звонке. Он выслушал, пожал плечами:
— Мама волнуется. Но решать тебе.
Его равнодушие насторожило. Обычно Дмитрий ворчал, если мать лезла в их дела, а тут молчал, будто это его не касалось.
На следующий день Светлана приняла решение. Она позвонила Людмиле Аркадьевне и чётко сказала:
— Я подумала. Квартира моя, документы в порядке. Переоформлять её не вижу смысла.
— Светочка, но вы же семья…
— Именно поэтому ничего менять не нужно. Дмитрий — мой муж, живёт здесь на законных основаниях.
Людмила Аркадьевна замолчала, потом вздохнула:
— Жаль. Думала, ты понимаешь, что такое семья.
После этого разговоры в доме изменились. Дмитрий замкнулся, перестал шутить, избегал разговоров. Когда Светлана пыталась выяснить, в чём дело, он отмахивался:
— Устал на работе. Не парься.
Но Светлана видела: дело не в работе. Дмитрий перестал помогать по дому, не носил продукты, игнорировал квитанции за ЖКХ.
— Дима, надо заплатить за свет, — говорила она, показывая счета.
— Плати сама. Твоя же квартира, — бросал он, уткнувшись в телефон.
Его слова резали, как лезвие. Впервые Светлана ощутила, что между ними выросла стена.
Людмила Аркадьевна стала навещать чаще. Теперь она вела себя иначе — распоряжалась на кухне, громко комментировала всё вокруг, будто квартира была её. Светлана терпела, но напряжение копилось.
— Дима, почему у вас такой старый диван? — спрашивала свекровь. — Семье нужна нормальная мебель.
— Нам этот нравится, — отвечала Светлана.
— Тебе, может, и нравится. А семье?
Слово «тебе» звучало как обвинение, будто Светлана здесь чужая.
Ситуация стала абсурдной, когда Людмила Аркадьевна начала открыто претендовать на жильё.
— Эта квартира теперь общая, — заявила она, развалившись в кресле. — Дима тут живёт, значит, и я имею право.
Светлана стиснула зубы, но промолчала, запоминая каждое слово.
Кульминация наступила в пятницу вечером. Светлана вернулась домой и обомлела: в квартире был незнакомец. Людмила Аркадьевна представила его:
— Светочка, это Андрей Игоревич, риэлтор. Опытнейший специалист.
Мужчина в строгом костюме осматривал комнаты, проверял окна, оценивал санузел.Андрей Игоревич равнодушно кивнул, пробормотал что-то о «перспективном объекте» и вышел в подъезд, оставив за спиной гробовую тишину, в которой Светлана наконец-то ясно увидела всю глубину их с Дмитрием пропасти.
