Когда сын Анны Петровны женился, она с гордостью вручила молодожёнам ключи от двушки в новостройке. Казалось бы, роскошный подарок — ведь раньше пара ютилась в съёмной однушке на окраине Твери, считая каждую копейку. Квартира требовала ремонта, но находилась в престижном районе, и по документам числилась за сыном.
«Ну вот, — сказала тогда Анна Петровна. — Теперь обживайтесь. Мы своё дело сделали.»
Поначалу всё шло тихо. Сноха Светлана, тихая и, казалось, благодарная, не спорила, помогала по хозяйству, улыбалась. Но как только зашла речь о прописке — начался переполох.
«Анечка, ты же знаешь нашу ситуацию, — умоляла Света. — Мне надо выписаться из маминой квартиры, чтобы она могла оформить льготу. Каждый раз ездить в Клин за справками — сущий кошмар! Давайте я у вас пропишусь?»
Анна Петровна промолчала. В голове вертелось: «А зачем тебе прописка, если ты даже шторы не купила?» Вслух же сказала только:
«Светочка, ну куда торопиться? Поживёте — разберёмся.»
И стала тянуть время. То «дела завалили», то «документы не готовы», то «не до этого сейчас». На самом деле она просто не хотела прописывать сноху в квартиру, куда та даже цветок в горшке не принесла.
«Мы с мужем посовещались, — заявила она твёрдо, — в квартире нужен капитальный ремонт. Всё — от проводки до сантехники. Раз уж вы тут живёте, будьте добры — вложитесь. Мы прикинули: минимум 500 тысяч. Вот смета. Сделаете — и пропишем.»
Светлана, увидев цифры, побледнела.
«У меня таких денег нет! Да и родители не помогут. Почему я должна вкладываться в чужую квартиру?»
Эти слова стали последней каплей.
«Чужую?! — вспыхнула Анна Петровна. — Если чужая, зачем прописка? Мы вам дали жильё, вы в нём живёте, за свет не платите, ремонт делать не собираетесь, но права качаете?»
Молодые замкнулись. Света молчала. Сын Антона попытался сгладить конфликт:
«Мам, может, просто оформим прописку? Ты же сама сказала, что даришь квартиру.»
«Дарю, — холодно ответила свекровь, — но не твоей жене. Пусть сначала докажет, что готова вкладываться. А то разведутся — и пополам? Нет уж. Если хочет прописаться — пусть платит половину коммуналки. А то пришла на готовенькое.»
Вечером Светлана, стиснув зубы, передала смету мужу. Антон не выдержал — позвонил её матери.
«Это называется подарок? — возмущался он. — Надо было сразу сказать: живите, но прописывать не будем, ремонтируйте за свой счёт, да ещё и за газ платите!»
Тёща только вздохнула. А Света уже твёрдо решила: такой «подарок» им не нужен.
Через две недели пара вернула ключи. Взяли ипотеку, добавили свадебные деньги и купили однушку на окраине. Тут уже не надо было спрашивать разрешения, чтобы повесить полку или поклеить обои. Тут никто не считал, сколько они тратят на новый диван. Тут были только они — настоящие хозяева.
Анна Петровна была в шоке. Ни скандала, ни слёз. Просто — тихо уехали.
«Ну и ладно! — ворчала она подруге. — Теперь хоть сдаю квартиру и пенсию не трогаю. Всё на внуков коплю. Пусть знают — бабуля не лохушка.»
Теперь, когда её спрашивают, где живёт сын, Анна отвечает с гордостью:
«Сам купил. Молодец. На свои. Умный парень — не пропадёт.»
Только внуков видит теперь редко. И на праздники зовут… не каждый раз…
