Тень минувшего на пороге
Письмо мужчины. Он хотел бы переписать прошлое, но время не повернуть вспять…
Мы с моей Людмилой познакомились еще в школьные годы, в тихом городке под Воронежем. После выпускного решили не расставаться и вместе поступили в техникум в Ростове-на-Дону, мечтая о совместной жизни. Родители и представить не могли, что мы уже давно строили планы на будущее вдвоем.
Родные Люды сняли ей комнату в частном доме, а мои отправили меня в студенческое общежитие. Естественно, я там не задержался — сразу перебрался к ней. Когда же ее мать или отец наведывались в гости, я моментально скрывал все следы своего пребывания, будто разведчик за линией фронта.
Прошло два года, и Люда сообщила, что ждет ребенка. Мы онемели от ужаса. Сказать родителям? Нерешительность сковала нас. Даже мысль об аборте казалась чудовищной. В итоге наша дочь появилась на свет, но подавленные страхом и незрелостью, мы оставили ее в больнице.
После защиты дипломов мы расписались. О дочери не забывали ни на мгновение. Как только устроились на работу и немного окрепли, бросились на поиски, надеясь вернуть ее. Но оказалось поздно — ребенка уже усыновили. Все сведения о новой семье были надежно скрыты. След оборвался, оставив нас с нестерпимой болью.
Мы пытались жить дальше. Со временем у нас родился сын, Дмитрий. Но память о дочери грызла нас, как незаживающая ссадина. Никому не признавались — ни родным, ни друзьям. Эта тайна стала нашей вечной ношей.
Однажды под вечер, уставшие после смены, мы сидели дома. Вдруг — стук в дверь. Люда пошла открывать и замерла на пороге. Перед ней стояла незнакомая девушка. Та молча смотрела на жену, затем тихо спросила:
— Людмила Семёновна?
— Да… — голос Люды дрогнул.
— Я из вашего прошлого. Можно войти?
Жена, бледная как мел, кивнула и повела гостью на кухню. Я остался с Димой, но сердце бешено колотилось. Услышав рыдания, бросился туда. За столом, уткнувшись в ладони, сидела наша дочь… Позже она рассказала, что, разбирая бумаги, узнала о тайне своего рождения. Решила во что бы то ни стало найти нас.
Мы остолбенели. Будто сама судьба остановила ход времени. Запинаясь, стали объяснять, как глупость и малодушие толкнули нас на этот шаг. И — о чудо! — она нас услышала. Прощение далось не сразу, но она протянула руку. Теперь мы потихоньку сближаемся, хотя путь к этому был тернист.
Но не всё так гладко. Дима, узнав правду, не смог принять нашу вину. Смотрит на нас с упрёком, твердя, что предали его сестру. Его гнев ранит нас ещё сильнее — ведь и без того совесть не даёт покоя. Он не верит, что мы искренне каемся, что каждый день корим себя за тот выбор.
Как достучаться до него? Как убедить, что наша скорбь не меньше его обиды? Мы мечтаем о мире в семье, но пока перед нами лишь глухая стена его отчуждения…
