— Ты бы хоть спросила, прежде чем всё переставлять, — Ольга шумно выдохнула, сжала в руках едва найденную солонку и встала посреди кухни, будто готовясь к дуэли.
— А ты бы хоть раз спасибо сказала, что я у тебя порядок навожу, — огрызнулась невестка и хлопнула дверцей шкафа так, что задребезжала посуда. — Тут же настоящий свинарник был, а не кухня.
Ольга сердито прищурилась. Она только вчера расставила кастрюли по своему усмотрению. Нижняя полка — для тяжёлого, верхняя — для лёгкого, чтобы не сверзилось на голову. Сама она невысокая, потому делала всё для удобства. А её невестка Лена, высокая и статная, смотрела на мир свысока. Во всех смыслах.
Сын сидел за столом с кружкой чая, делая вид, что не слышит разговора. Когда-то он бегал по этой квартире с игрушечным пистолетом, смеясь. Теперь же он воевал с матерью — через жену и своё молчание.
— Это мой дом, Лена. И мой порядок. Я не просила помощи.
— Зато не отказалась, когда мы переехали. Или забыла? — Лена вскинула брови. — Живёшь не одна — будь готова к компромиссам.
У невестки была привычка ухмыляться уголком рта, когда говорила гадости.
Ольга стиснула губы. Конечно, она не забыла. Как тут забудешь? Когда Сергей заявил, что они хотят сдать свою однушку и пожить у неё, пока копят на новую квартиру, она растерялась. Отказать неудобно — сын же. Но тревога уже тогда кольнула под рёбра.
— Мам, ну ты правда будто выживаешь нас, — наконец заговорил Сергей. — Мы же не оккупанты.
— У каждой хозяйки свои привычки, Серёжа. А я всё-таки хозяйка.
— Привычки вроде твоей допотопной мясорубки, которой только ты умеешь пользоваться? — Лена фыркнула. — Здесь вообще музей, а не кухня. Я просто пытаюсь сделать жизнь удобнее.
— Удобства тебе муж должен создавать, а не я, — отрезала Ольга, уже не сдерживаясь. — А мясорубка работает. Если у тебя руки не из того места растут, это не моя проблема.
Сергей встал и тяжело вздохнул. Ольга заметила, как он взглянул на жену, потом — на неё. Внутренние весы качнулись, но, как всегда, не в её пользу.
— Мам, ну хватит. Мы просто хотим обустроиться. Это же ненадолго.
— Ваше «ненадолго» уже тянется полгода. Я устала жить как в общежитии.
Лена швырнула тряпку на стол и ушла в комнату. Сергей — следом. Это повторялось снова и снова. Вместо разговора они предпочитали хлопать дверьми.
Лена включала громкую музыку, оставляла в раковине грязные кружки, забивала слив. Но хрупкое перемирие ещё держалось.
Пока невестка не устроила вечеринку в чужом доме.
Ольга вернулась с работы с температурой. Она мечтала о горячем чае и тишине, как вдруг услышала хохот на кухне.
— Ненадолго, — отмахнулась Лена, когда Ольга вывела её в коридор. — Через час все разойдутся. Друзья заскочили, просто общаемся.
— А что в кружках? — тихо спросила Ольга, глядя на стол. — Первый раз вижу, чтобы чай с воблой пили.
— Мам, какая разница? — встрял Сергей. — Скоро все уйдут.
У Ольги дрожали руки и раскалывалась голова. Всё, что она хотела — лечь. Но сначала ей пришлось полчаса слушать громкую музыку, потом — как кто-то спотыкался о её тапочки, матерясь. Апофеозом стал чей-то смех: «Это что, свекровь тут живёт? Ну и условия…»
— Всё, — резко сказала Ольга и вошла на кухню. — Это не общага. По домам. Сейчас же.
— Мать! — возмутился Сергей. — Ты что творишь?
— То, что давно надо было. Гости — вон. Хозяйка — отдыхать.
Гости оказались воспитаннее хозяев. Они собрали бутылки и ушли. Лена хлопнула дверью и ушла с ними.
А Сергей… Сергей подошёл к ней, когда она наконец легла, и выдал:
— Мам, это перебор. Ты унизила Лену перед друзьями. Я теперь не только твой сын, но и её муж.
— Знаешь что, Серёжа, — голос Ольги был тихим, но твёрдым. — У вас три дня. Через три дня вас и вашего бардака здесь не будет. Иначе поменяю замки.
Он промолчал. Не стал ругаться, но и не извинился.
Через день они съехали. Без лишних слов. Ольга вымыла кухню до блеска, поставила мясорубку на место. Села в пустой и тихой квартире. Теперь у неё снова была своя территория, но казалось, будто из груди вырвали кусок.
Прошло три года. Разговоры с Сергеем стали редкими и формальными. Даже про внука она узнала случайно, от соседки Валентины, чья дочь подписана на него в соцсетях.
Первая встреча с мальчиком была неожиданной. Ребёнка привезли без предупреждения, просто позвонили в домофон.
— Мам, открой. У Артёма температура, а нам на работу.
Ольга открыла. Мальчик был с пухлыми щёчками и такими же серыми глазами, как у Сергея. Сердце ёкнуло, и все упрёки застряли в горле.
— Держи сироп. Давала утром, — бросила Лена, не переступая порог. — Через четыре часа повтори, если надо. Термометр новый, не твой древний.
— Спасибо, ты нас выручила, — мельком поблагодарил Сергей.
Они уехали. Ольга осталась с инструкциями, страхом ошибиться и внуком, который тихо плакал у неё на руках.
Так и пошло. Иногда звонили заранее, но чаще — уже по дороге. То живот, то кашель, то просто «что-то не такой».
Ольга бежала в аптеку, готовила еду, развлекала внука. А потом выслушивала претензии.
— Не давай ему телефон. Потом не уснёт, — поучала Лена. — И не кутай — он у нас закалённый.
Однажды Ольга накормила Артёма картошкой с печенью, как когда-то Сергея. Мальчик ел с удовольствием.
Лена пришла раньше, увидела тарелку и застыла.
— Это что?
— Картошка с печенью. Без соли.
— Ты что— Ты чем его кормишь?! У него же аллергия! — взвизгнула Лена, хватая ребёнка, а Ольга лишь опустила глаза и поняла, что это конец.
