**За фасадом счастья**
— Только попробуй сказать Свете, что мы разводимся, понял? Не смей портить свадьбу дочери! — шипела Татьяна, украдкой озираясь, будто боялась, что кто-то услышит её слова.
— Если кто и умеет портить праздники, так это ты, — сквозь зубы процедил Игорь, тяжело дыша под грузом чемоданов. — Могла бы и помочь, между прочим! А то шествуешь, будто царица!..
…По перрону шли двое. Женщина цокала каблучками по серым плитам, а мужчина кряхтел, волоча поклажу. Чемодан на колёсиках постукивал в такт их шагам.
— Хватит таскать тяжести. Двадцать пять лет тащу тебя на себе, а благодарности — ноль!
— Ну надо же! — Игорь округлил глаза. — Надо было брать отдельное купе!
— Придётся потерпеть, дорогой, — язвительно бросила Татьяна.
Проводница, заметив их перепалку, вежливо улыбнулась:
— Ваш вагон?
— Четвёртый, — хором ответили супруги. — Вот он?
— Да, документы, пожалуйста. Всё в порядке. Ваши места — девятое и десятое. Проходите.
Татьяна только шагнула вперёд, как Игорь, демонстративно оттолкнув её плечом, вскочил в вагон. Женщина фыркнула, но гордо вошла следом, лихо катя за собой чемодан.
— Не вздумай доставать свою балалайку, — бросила Татьяна.
— Моя балалайка хоть не ноет, как ты!
— Ещё громче, Игорь, чтобы всем пассажирам было интересно! — Татьяна закатила глаза и наклонилась к чемодану.
Игорь устало опустился на нижнюю полку, достал книгу и сунул её под матрас.
— Ты что, перепутал? Это моё место! — Татьяна подняла взгляд, уставившись на мужа.
— Как бы не так. В билетах посмотри. Твоё — наверху. Туда и лезь.
— Игорь, это не смешно.
— А я и не клоун. Уступать не буду. Лезай.
…Татьяна и Игорь прожили вместе четверть века. Их дочь Света, единственная и любимая, выросла в семье, где родители казались ей идеальной парой: отец — надёжный, как дуб, всегда готовый починить любую поломку; мать — гостеприимная хозяйка, создающая уют в доме.
Но за фасадом благополучия скрывалась совсем другая история. Годами копились обиды. Татьяна, когда-то мечтательная девушка, превратилась в строгую женщину, считавшую, что пожертвовала всем ради семьи. Игорь, когда-то галантный кавалер, теперь видел себя загнанным в угол работой и бытом, где его усилия никто не ценил.
Их брак стал рутиной: он приходил с работы, смотрел телевизор, изредка брал балалайку; она вела хозяйство, готовила, заботилась о дочери. Они перестали говорить по душам. Попытки вернуть страсть разбивались о стену усталости.
Решение развестись вызревало годами. Последней каплей стал разговор на кухне, когда они узнали, что дочь выходит замуж. Вспыхнувшая ссора переросла в откровенный разговор, и оба поняли: их брак держится лишь на привычке.
Света ничего не знала. Для неё это была идеальная семья, где родители, несмотря на мелкие ссоры, всегда поддерживали друг друга. Разве можно омрачать свадьбу такой новостью? Тогда Игорь и Татьяна договорились сохранить видимость благополучия до торжества, а после — подать на развод.
И вот они в одном купе. Он — внизу, она — напротив. Они молчат, будто чужие.
Утренняя суета разбудила Татьяну. Она приоткрыла глаза и увидела пожилую женщину с потрёпанным чемоданом. Игорь, сидевший напротив, даже не поднял взгляд от телефона. На приветствие старушки он лишь буркнул что-то невнятное.
Бабушка выглядела измождённой: седые волосы всклокочены, тёмные круги под глазами, губы сжаты в тонкую ниточку.
— Сынок, помоги, — тихо попросила она.
Игорь наконец отвлёкся и втиснул её чемодан под полку.
— Доброе утро, — откликнулась Татьяна сверху.
— Здравствуйте, — прошептала старушка и развернула матрас.
Татьяна спустилась вниз и столкнулась взглядом с нахмуренным супругом.
— Что? — фыркнула она.
— Ты на мой пиджак наступила.
— А зачем ты его тут повесил?
— Чтобы не помялся.
— Свете потом гладить, да? Ах да, это ж я всегда гладила! — Татьяна демонстративно отодвинула пиджак, наблюдая за его реакцией.
Игорь лишь закатил глаза.
Их перепалку прервал тихий плач. Бабушка смотрела в окно, сжимая в руках платок. Татьяна и Игорь замолчали.
— У вас всё в порядке? — осторожно спросила Татьяна.
— Да-да, простите, — смутилась старушка.
Татьяна взглянула на мужа. Тот лишь пожал плечами: «Не моё дело».
— Предложи ей воды, — шепнула она.
— Сама предложи.
Но бабушка, словно угадав мысли, достала железную кружку и бутылку.
— Давайте я помогу, — засуетилась Татьяна.
— Спасибо, — слабо прошептала старушка.
— Может, вам чем-то помочь? Вы явно расстроены, — Татьяна села рядом, толкнув Игоря ногой, намекая уйти.
Тот фыркнул и вышел.
— Уже ничего не исправить, — вздохнула бабушка и снова заплакала. — Я мужа еду хоронить…
Татьяна похолодела.
— Как?.. — её голос дрогнул.
— Поехала к дочке в гости. Через два дня звонок… Моего Ванечки не стало. Сорок лет вместе. Не дождался…
Татьяна смотрела на неё, сжимая кулаки, чтобы не заплакать. Как утешить того, чьё горе не разделить?
Дверь купе распахнулась. Игорь застыл на пороге, удивлённый выражением лица жены — впервые за годы он увидел в нём сочувствие.
В купе воцарилась тишина. Татьяна быстро набрала мужу сообщение: «У неё муж умер. Без глупостей».
Игорь, прочитав, зло сверкнул глазами. Он был тактичным — почему она всегда думает худшее?
Старушка, успокоившись, заговорила о муже. Голос её дрожал, но в нём светилась нежность.
— Ваня был особенный. Придёт с работы,И когда поезд тронулся, оставляя позади вокзал и скорбную старушку, Татьяна неожиданно протянула руку и накрыла ладонью пальцы Игоря, а он, не говоря ни слова, крепко сжал её в ответ.
