**Тени и уголь**
Прожив здесь тридцать пять лет, я вдруг понял, что город стал для меня чужим. Не было ни слёз, ни горечи — лишь холодное осознание, будто обнаружил, что старый свитер давно продырявился, а я всё равно его ношу.
Я проснулся в шесть. В квартире было сыро — стены сдались холоду, будто знали, что батареи не греют. На кухне скрипел чайник, выпуская пар с надрывным шипением. За окном торчали безликие многоэтажки, сливающиеся в серую массу, как тени на рассвете. На подоконнике лежал счёт за воду, придавленный открыткой от сына, отправленной два года назад. Тишина. Настолько густая, что ни телевизор, ни шаги её не нарушат. Лишь скрип паркета отзывался в душе.
Я вышел в магазин — в потрёпанных штанах, небрит, натянув капюшон. Улица блестела после дождя, асфальт отражал хмурое небо, притворяясь живым. В очереди люди молчали, словно вагоны, застывшие на полустанке. Передо мной стояла женщина с тележкой: три мешка угля, четыре бутылки молока. Всё аккуратно, будто по списку, написанному в отчаянии.
— Печь топить будете? — спросил я просто чтобы разорвать тишину.
Она обернулась. Взгляд пустой, но голос твёрдый, как лед:
— Нет. Мать умерла. Камин чинить надо. И чай заварить. На всякий случай.
В этих словах не было боли, но они резали, как осколки. Я кивнул — не потому что понял, а потому что не нашёл ответа. Что сказать, когда уголь — от одиночества, а молоко — на случай, если вдруг кто-то придёт?
Я не пошёл домой. В голове крутилось: «И чай заварить. На всякий случай». И вдруг осенило: я сам уже годы не заваривал чай. Даже себе.
Я брел по городу, где всё было до боли знакомо: облезлые скамейки, аптека с вечно хмурым фармацевтом, дом с трещиной на фасаде — будто шрам на лице. Каждый перекрёсток, каждый шаг — как заезженная пластинка. Люди вокруг казались чужими, будто город незаметно подменил их. Никого из прошлого не осталось — всё растворилось в забытых письмах, старых номерах и непрочитанных смс.
Сын — в Питере. Бывшая жена — где-то за тридевять земель. Работа — бессмысленная рутина. Деньги были, но пустота не в них. Квартира — как старый чемодан: и выбросить жалко, и тащить не хочется.
Я сел на автобус и доехал до вокзала. Без плана. Купил чай в бумажном стакане и билет в один конец. Выбрал город наугад, ткнув пальцем в расписание. Мне нужно было место, где время ещё не застыло.
В поезде смотрел в окно. За стеклом мелькали поля, столбы, редкие деревеньки — как кадры из старого кино. По щекам текли слёзы. Не от горя, а от облегчения, будто сбросил невидимый груз, который тащил годами. Они были живыми, очищающими. Я отправил сыну голосовое: «Уехал. Потом объясню». Голос дрожал, но в нём было больше света, чем страха. Сын ответил: «Пап, ты чего? Я с тобой». В этих словах было тепло, которого мне не хватало.
Я снял комнату в хостеле — голые стены, чужие книги на столе. Нашёл работу в маленькой лавке со свечами и открытками. Там никто не лез в душу. Потом перебрался в крохотную квартиру с скрипучими полами и запахом чая по утрам. Я начал замечать: как свет ложится на стены, как шумят листья под дождём, как пахнет воздух перед грозой. Это было возвращением — не в город, а к себе.
Однажды на рынке старик, подавая мне груши, сказал: «Ты не здешний. Но свой». Это было не любезностью, а правдой. Я улыбнулся — впервые искренне за долгие годы. Внутри что-то щёлкнуло, будто ключ повернулся в замке.
Прошло полгода.
Я вернулся в старый город на день — забрать документы, раздать вещи. Город встретил меня холодно: те же лужи, та же серая тоска. В квартире пахло забвением. Мебель стояла как памятники прошлому, но была чужой. Я взял чайник и фото, где сын ещё малыш. Остальное оставил. Без сожалений. Будто закрыл книгу, которую давно пора было дочитать.
У подъезда окликнула соседка:
— Саня, это ты? Пропал совсем! Думали, сгинул навсегда.
Она стояла с пакетом, в потрёпанном пальто, с любопытством во взгляде, но без искры.
Я ответил тихо:
— Учусь дышать.
Она хотела что-то сказать, но я уже шёл по лестнице. Налегке. Без ключей. Без оглядки.
В рюкзаке лежали молоко и уголь. Просто так. Напоминание: жизнь можно собрать заново — если знать, для чего.
