Моя тайна: Фёдор узнал правду, но не ушёл от меня.
Всё будто было предрешено ещё до моего рождения. Я росла в маленькой деревушке под Рязанью, где судьбы сплетались по воле родителей. Меня с пелёнок готовили в жёны сыну отцовского друга — Фёдору. Он был старше меня на три года, крепкий, работящий, с добрыми глазами и твёрдыми руками. Казалось, такой — сама мечта для семьи.
Наши отцы дружили со школы, вместе пахали землю, строили дома, и были уверены, что дети продолжат их путь. Фёдор и вправду оправдывал ожидания: закончил ПТУ, помогал на стройке, работал в поле. Всё шло своим чередом. Но однажды он объявил, что уезжает на два года на агрономические курсы в Краснодар. Это прогремело как гром. В ночь перед отъездом он спросил: «Ты будешь ждать, Алиночка?» Я промолчала, только плечами пожала. Но в ту ночь между нами впервые случилось то, чего раньше не было — он стал моим первым. Хотя… любви я к нему не испытывала.
Фёдор писал письма. Я отвечала. Первый год. На второй — поступила в училище в Липецке. Мечтала о телевидении, камерах, славе. Не прошла по конкурсу. Зато встретила Егора — красивого, наглого, городского. Осталась с ним. Прожили пару месяцев. Он сказал: «Остыл». Я ушла. Приютила подруга. Через месяц пришло письмо из дома: Фёдор вернулся и спрашивал обо мне. Я вернулась в деревню. Без плана, но с надеждой на опору.
А там — новость: я беременна. Срок уже большой, аборт делать поздно. Решила: рожу — разберусь. Никому не сказала. Через неделю Фёдор позвал посмотреть дом, который достроил. Я осталась. Через месяц — свадьба. Всё — как по маслу. Только живот рос быстрее, чем положено. «Богатырём будет!» — смеялся Фёдор. Я настояла на родах в городе, чтобы скрыть срок. Договорились записать, будто родила позже. Наш сын, Тимоша, появился на свет крепким и здоровым. И стал светом в моей жизни.
Фёдор принял его как родного. Работал не покладая рук, редко бывал дома, но всегда целовал нас перед сном. Любви к нему у меня не было. Но благодарность — да. И страх. Боялась, что узнает правду. Что разлюбит Тимошу. А если попросит ещё детей? Рисковать не могла. Сделала аборт. Потом ещё один. Всего — три. Тайно. Он ничего не знал. Потом поставила спираль. Боялась снова забеременеть. Боялась разрушить то, что держалось на лжи.
Но судьба распорядилась иначе.
Тиме было шесть. Лето. Поехал кататься на велике за село. Не справился, упал в старую яму. Арматура проткнула бок. Я кричала так, будто сама умирала. Фёдор примчался первым. Сам вытащил сына, нёс на руках до скорой. В его глазах стояли слёзы. Тогда я впервые увидела, как сильно он любит нашего мальчика.
А потом случилось неизбежное.
«Почему вы не предупредили, что ребёнок не ваш?» — спросил врач. Тиме срочно нужно было переливание, но ни моя кровь, ни Фёдора не подошли. Группа редкая. Я поняла — конец. Шёпотом призналась: «Тимоша не его сын…»
Фёдор не сказал ни слова. Вышел. Я подумала — ушёл навсегда. Но он вернулся: «Где его отец?» — «В Липецке. Егор. Но…» — «Хватит. Надо спасти сына. МОЕГО сына!» — и рванул из больницы.
Он нашёл Егора. Тот приехал, сдал кровь. Попросил только не говорить жене. Мы обещали.
Тимоша выжил.
Егор исчез. А я… внезапно полюбила Фёдора. Безумно. Как никогда раньше. Он знал. Всегда знал. «Я видел в нём своё. Потому что растил его. Потому что он зовёт меня папой. Не Егора».
Я захотела родить ему ребёнка. Но аборты лишили меня шансов. Тогда Фёдор сказал: «Давай дадим семью тому, кто в ней нуждается». Мы усыновили мальчика из детдома — Ванюшка стал нашим. А через два года случилось чудо: я забеременела. Наша дочь Светочка — как солнышко в доме.
Теперь у нас тихо. Тепло. Вместе. Только иногда ночами мне снится, как я бегу по больничному коридору с криком: «Мой сын умирает!» Просыпаюсь — а рядом Фёдор. Мужчина, который простил. Который остался. Который спас меня.
Жизнь не прощает ошибок. Но иногда даёт шанс искупления. И если его не упустить — всё может измениться.
