Во сне, как в тумане, плывёт история Дениса. Будто бы он родился не в деревне под Тверью, а в каком-то другом измерении — среди бескрайних полей и криков петухов на рассвете. Его мать, Вера Максимовна, и отец, Геннадий Петрович, были людьми земли: руки в мозолях, взгляд — в небо, ожидая дождя для урожая. Они видели сына рядом — местным фельдшером, с женой-труженицей, домом у старой берёзы.
Но Денис грезил странными снами: о цифрах, что светятся в темноте, о башнях из стекла, где люди бегут, не видя земли под ногами. Он знал — единственный путь наружу лежал через учебники. Ночью, при свете керосиновой лампы, он складывал рубли в жестяную коробку, будто собирал не деньги, а билет в другой мир.
И вот он в Петербурге. Город встретил его дождём и шёпотом асфальта. Первый раз в жизни он пил кофе из пластикового стакана, и напиток казался ему горьким, как неразделённая любовь. Работа, учёба, комната в коммуналке — всё сливалось в один длинный коридор без дверей.
А потом — она. Алиса. Девушка с глазами цвета невской воды, в платье, которое стоило больше, чем он зарабатывал за месяц. Её родители подарили ей квартиру у Летнего сада, а её душа, казалось, была обёрнута в шёлк.
Денис боялся даже думать о том, чтобы рассказать ей про свою деревню. Но правда выскользнула сама, как рыба из рук. И Алиса не сморщилась, не отвернулась — она засмеялась:
«Я даже корову живьём не видела, — сказала она. — Покажешь?»
Он звонил родителям, умолял: «Только без бани и картошки в ведре, пожалуйста!» Мать фыркнула: «Мы что, медведи в лаптях?»
И вот они едут. Алиса выходит из машины, и её волосы подхватывает ветер с полей. Она вдыхает воздух, и её глаза закрываются.
«Пахнет… детством, которого у меня не было, — шепчет она. — Как странно.»
Родители встречают их пирогами с капустой и блинами с мёдом. Алиса пробует всё, даже солёные огурцы из бочки, и смеётся, когда рассол щиплет губы.
Ночью она идёт кормить козу Машку, а утром встаёт в сапогах на грядку. Вера Максимовна качает головой:
«Ну всё, теперь ты навсегда наша.»
Когда они уезжают, отец хлопает Дениса по плечу, а мать суёт Алисе в сумку банку варенья.
«Ну что? — Денис сжимает руль. — Страшно было?»
Алиса смотрит в окно, где мелькают последние деревенские дома.
«Это не моя жизнь, — говорит она. — Но в этом есть какая-то правда…»
И Денис понимает — мир не делится на город и деревню. Есть только люди, которые умеют любить. А всё остальное — просто пыль на сапогах.
