Когда Катя объявила, что выходит замуж за Витю, мать только руками всплеснула, бабка на неё все проклятия спустила, а подруга Светка пальцем у виска покрутила и назвала дурой.
Но Катюша влюбилась по уши. До дрожи, до слёз, до головокружения. И свято верила — никто не понимает любви так, как она.
Ей — двадцать один, она ветер в голове, но упрямая. А Витя — тридцатилетний «бизнесмен», с виду умный, харизматичный, с юмором. Да, бывало резковат, временами — как дитё, но с ней — нежный и внимательный.
Университет бросать отказалась — мать пригрозила копейки на съём жилья не дать. Витя ворчал, но сдался: из тесной однушки на отшибе хотелось свалить побыстрее. Тем более, Катя ему и правда нравилась.
После свадьбы он будто подменился: носил её на руках, помогал по дому, вместе выбирали обои, мебель, кухню. Но потом стал пропадать. То «в баре с корешами», то «встреча с партнёрами».
Когда Катя забеременела, всё рухнуло. Жуткий токсикоз, бесконечное одиночество, тревога.
Деньги приносил, но сам исчезал. Никогда толком не объяснял, чем занят. Отмахивался:
— Чем меньше знаешь — тем крепче спишь.
Мать Кати чуяла недоброе:
— Его либо посадят, либо он сгинет. Не связывайся, Катюха.
Но Катя гнала дурные мысли — у них была дочь, крохотная Даша, и ради неё они старались. Иногда получалось быть семьёй: выезды на дачу, подарки, тёплые вечера.
А иногда… не хватало даже на еду. Он менялся — то щедрый и весёлый, то злой и холодный.
Через десять лет Витя вдруг заявил, что устроился на «нормальную работу»: в крупную компанию, с зарплатой, графиком, перспективами. Два года после этого стали для Кати лучшими. Они путешествовали, смеялись, даже завели собаку.
Но потом — будто сглазили. Витя начал замыкаться, нервничать, злиться. В конце концов, отправил жену с дочкой к тёще:
— Так будет лучше. Потом всё объясню.
Через два месяца его арестовали. Попался на взятке. Через неделю — мёртв. Официально — инфаркт в камере.
— Свои прикрыли, — буркнул следователь. — Вы правда ничего не знали?
Катя молчала. Она и правда не знала. Или не хотела знать.
От Вити остались лишь воспоминания, старенькая машина и квартира, где его доля — чудом! — была переписана на Дашу.
Свекровь, Галина Петровна, рвала и метала:
— Ты его погубила! Всё тебе было мало!
Катя не оправдывалась. Вдова, без денег, с ребёнком и тоской — ей и так было невмоготу.
Через полгода Галина сама позвонила — ради внучки. Даша часто гостила у бабушки, Катя не мешала: девочке нужна была родная душа, а сама Катя — работала без передышки, пытаясь выжить.
И тогда появился Серёжа. Старый знакомый по универу. Добрый, чуткий, сам после развода. Сначала Катя просто разговаривала с ним — о жизни, о боли, о прошлом. Потом они стали встречаться.
Но Даше об этом Катя не спешила рассказывать. До того дня, пока не решилась:
— Это Серёжа. Мы с ним вместе.
— Ты что, папу забыла?! — крикнула дочь. — Бабушка была права!
В душе у Кати всё сжалось. Она и сама не знала, как жить дальше. Но знала одно — жить надо.
— Он не заменит тебе отца. Но он — хороший человек.
Даша не поверила. Она с бабушкой всё обсудила. Галина рыдала, уговаривала: «Ты — единственная, кто может остановить это безумие».
Даша старалась: игнорировала Серёжу, отталкивала подарки, строила гримасы. Но он был терпелив. Не лез. Не ругался.
Приносил цветы, играл с собакой, готовил ужин. Он был — добрым.
Однажды он свозил всех кататься на лошадях. Даша не удержалась. Хоть и делала вид, что ей не интересно, радость пробилась в голосе и глазах.
И вот однажды бабушка сказала:
— Если хочешь, чтобы он ушёл — ты знаешь, что делать.
План был прост: инсценировать домогательство. Один раз — и мама выгонит Серёжу навсегда.
Даша сделала всё как надо. Надела облегающую майку, распустила волосы, зашла на кухню, когда Серёжа пёк пирог.
Когда мама вошла — дочь закричала:
— Он ко мне пристаёт!
Серёжа замер. Катя — в шоке. Даша — в панике.
Но вместо злости в глазах Серёжи была… жалость. Понимание. И это сломало девочку. Она разревелась. По-настоящему.
— Бабушка сказала… — шёпотом призналась она, разрываясь между страхом и стыдом.
Катя выслушала. Молча. Потом сказала:
— Решай сама, будешь ли дальше общаться с Галиной Петровной. Ты уже взрослая.
Даша пока не решила. Но с тех пор ведёт себя иначе.
Она старается — быть дочерью. Настоящей, примерной. Не потому, что должна. А потому что сама — хочет.
