— Ну и зачем тебе эта Светка? Родила — разъелась, ходит, как самовар. Думаешь, похудеет? Да хоть тресни — только больше будет!
— Зато душа у неё спокойная. Да и нравится мне, что пополнела. Тощая была, как жердь, а теперь — аппетит!
Мужчина усмехнулся, говоря это о жене. Но его друг, Артём, тут же хлопнул его по плечу.
— Ты вообще с головой дружишь? Ну ладно, тебе нравится, а другим-то как? Приведёшь её на корпоратив — стыдно будет! Ты же мужик видный, статный. Бабьи годы коротки, а нам что? Мужик и в сорок жених!
Фёдор молча покачал головой. Но в сердце закралась мысль: а вдруг правда засиделся? Раньше-то был ещё тот гуляка, но Света его остепенила. Спокойная, нежная, заботливая. Готовит — пальчики оближешь. Да и сам Фёдор за эти годы добрых десять кило набрал. Да ещё и сын недавно родился.
— Жену надо менять, как зимнюю резину! — заржал Артём. — Я вот с Танькой развёлся, теперь с Иркой тусуюсь. Молодая, огонь! Надоест — другую найду!
После этого разговора Фёдор всё чаще возвращался к словам друга. Артём влез в его голову — и вот уже эти мысли казались своими. А вдруг правда?
— Свет, ну ты же немного поправилась…
Он едва заикнулся, как жена, прижимая к груди спящего малыша, округлила глаза.
— И что?! Пять кило — это трагедия?! Я с ребёнком днями и ночами, не сплю, работаю, быт тяну, плачу за квартиру, за продукты бегаю, готовлю! А ты мне про килограммы?!
Словно плотину прорвало. Свете хотелось рыдать — от обиды, от усталости. Он даже не представлял, каково это — тянуть всё одной. Если уйдёт, он тут же потонет в этом хаосе.
— Ты мне про килограммы?! Я целого человека родила, а ты мне про цифры!
С рыданиями она ушла в детскую, а Фёдор остался сидеть в кресле. И подумал: другая бы не кричала.
Дни шли, и мысли Артёма пускали корни. Может, он прав? Ребёнка, конечно, не бросит, но… присмотреться к другим вариантам не помешает.
— Глянь, как Людка из бухгалтерии на тебя косится! Холостая, я узнавал. Фигура — загляденье! Светка твоя рядом не стояла! — Артём подмигнул, кивая в сторону кулера.
Людмила действительно поглядывала на Фёдора. Огня в глазах он не видел, но Артём-то разбирается!
— Представь: придёшь домой, а там — она. На каблуках, в кружевах… А твоя-то? В халате, с пятнами от пюре! Через год тебе таких уже не найти.
Артём хлопнул его по плечу и ушёл, перекинувшись похабной шуткой с Людкой. Фёдор завидовал: у друга всегда получалось с женщинами.
Фёдор навестил мать, надеясь на поддержку. Но Лидия Петровна, всегда бывшая на его стороне, на этот раз взорвалась:
— Ты совсем оборзел?! Жена тебе ребёнка родила, дом держит, красавица! А ты нос воротишь?! Мужики все одинаковые — пока молодая, так и ладно, а чуть пополнела — сразу на сторону глядите! А потом под старость воете в подушку!
Слова пролетели мимо. Фёдор всё чаще ловил взгляды Людки. Молодая, стройная… Таких потом не найдёшь.
Однажды он пришёл домой, накрученный до предела. Света укачивала сына, с синяками под глазами, в мятом халате. Он любил её… но боялся упустить свою «мужскую удачу».
— Свет… Мне кажется, нам надо расстаться. Ты изменилась после родов…
Он мялся, стыдился своих слов — будто повелся на уловки мошенников.
Света молча смотрела на него. Устало. Потом положила ребёнка в кроватку, собрала вещи, взяла сына на руки.
Фёдор хотел крикнуть: «Стой!» — но представил, как будет смеяться Артём, и сжался.
— Знаешь что, Фёдор… Поживи без нас. Помнишь, когда ты после аварии лежал? Год я тебя вытаскивала. Работала, кредиты брала, врачей искала. Ни слова не сказала. А ты меня с сыном выгоняешь… за пять кило.
Она вышла, не дожидаясь ответа. Фёдор стоял в коридоре, слушая, как стихают её шаги, и чувствовал только одно: он совершил ошибку.
На следующий день на работе всё валилось из рук. Артём прыгал вокруг:
— Ну что, поздравляю! Давай, к Людке теперь подкатывай, а то я её сам отберу!
Он хохотал, а Фёдору было не до смеха.
— Ты знаешь, Артём… Идиотом я был, что тебя послушал. Жена у меня — золото! Сын есть, семья! А твои девицы мне на хрен не сдались!
— Да ты подкаблучник!
— Мужик — это тот, кто жену и ребёнка бросает? Или тот, кто по юбкам бегает, как кобель?
Артём обиделся. Друзья поссорились.
В тот же день Фёдор приехал к Свете с цветами. Ползал на коленях, каялся. Она простила.
Он начал помогать ей, взял часть забот на себя. И Света словно расцвела. А Фёдор понял: больше никогда не поддастся чужим глупостям.
